Поле боя - Арктика. - Страница 45

Пикировать ночью над морем — это самоубийство! Но только так можно добиться высокой результативности противоракетной атаки. А в кабинах суперистребителей находились русские летчики-испытатели, опыта которым было не занимать. Щербина, как и все они, сейчас чувствовал метры высоты обнаженными нервами, он буквально сросся с самолетом, наполнив высокотехнологичный металл духом человека-победителя! Электронный альтиметр едва успевал показывать потерянные метры высоты. Так, пора — ручку на себя, самолет, ревя перегруженными двигателями, выходит из пике на высоте чуть более десяти метров над гребнями волн! Позади него море вскипает облаками пара и брызг от бьющих из сопел потоков пламени. На тело обрушивается чудовищная перегрузка, заволакивая глаза багровой пеленой. Но сквозь «вату» в ушах слышится победное сообщение речевого информатора: «Цель в захвате. Пуск разрешен». Перегрузка была такая, что и пальцем шевельнуть, чтобы нажать на гашетку, было тяжело. Но вот шероховатая поверхность боевой кнопки вжата в ручку управления — пуск!

Из-под крыльев вылетают ракеты РВВ-АЕ, набирая максимальную скорость, в четыре раза превышающую скорость звука. На первом этапе наведение РВВ-АЕ осуществляется командно- инерциальным методом, но вот включается активная радиолокационная головка самонаведения.

Обычно ракета РВВ-АЕ может обнаружить цель на минимальной высоте в двадцать метров, но сейчас она была запущена в нарушение всяческих инструкций с высоты десять метров и начала активное радиолокационное сканирование. «Пулей поразить пулю». Летящая ей навстречу на высоте пяти метров противокорабельная ракета Х-35 «Уран» во многом случайно попала в строб захвата локатора самонаведения РВВ-АЕ, но во многом — благодаря невероятному маневру, выполненному Щербиной. Ну а лазерный взрыватель сработал с быстротой молнии, подорвав боевую часть на оптимальном расстоянии от мчащейся со скоростью 0, 7 Маха цели.

Навстречу «Урану» понеслось расширяющееся кольцо стальных стержней и облако микрокумулятивных поражающих элементов. Они буквально разорвали противокорабельную ракету в клочья.

Вместе с командиром пуск авиационных ракет произвели и остальные летчики звена истребителей Су-207. Три из четырех ракет были поражены. Но одной все же удалось проскочить опасную зону поражения, а выпустить ракеты вдогон летчики попросту не успевали. Они и так совершили чудо — до сих пор сбить ракету Х-35 «Уран» было просто невозможно.

— Я 801-й, одна из ракет продолжает полет. Курс — на авианосец, прием! Примите меры к отражению атаки.

— Вас понял 801-й. Продолжайте полет.

— Понял, выполняю.

Истребители набрали две тысячи метров высоты и начали по дуге приближаться к «Славе» и «Москве».

* * *

Тарас Лиходей побледнел, вглядываясь в листок бумаги, извлеченный из конверта. Этот конверт он получил от резидента ЦРУ в Симферополе. Там были указания, как действовать, если захват «Гетмана Сагайдачного» пройдет успешно.

Лиходей предполагал после захвата отвести корабль в Констанцу, а еще лучше — прямиком в Стамбул, на военно-морскую базу НАТО. Там как раз с «дружественным визитом» находился эсминец Королевского флота Великобритании. Если что, то англичане наверняка защитят.

Однако прочел он другое: «Следовать в район морского испытательного полигона и произвести ракетный залп по русскому атомному авианосцу». Как говорится, было от чего впасть в отчаяние. Авианосец на испытаниях охраняла целая флотилия «сторожевиков» и ракетных катеров. С воздуха его практически постоянно прикрывала береговая авиация, да и сам корабль нес на борту авиагруппу. А ведь рядом со «Славой» сейчас находился и гвардейский ракетный крейсер «Москва». Одного залпа его 130-миллиметровых орудий главного калибра хватит, чтобы пустить «Гетмана Сагайдачного» ко дну.

Но выбора не было, нужно было отрабатывать свое содержание у новых господ. Иначе на кой хрен он бы им был нужен — разговоры о принципиальности и стойкости жизненной позиции у предателей не обсуждались по определению. Только конкретный результат. А он в данных условиях засчитывался только при условии как минимум повреждения авианесущего крейсера.

— Рулевой, ложимся на курс 180 градусов. Приготовиться к бою, боевая тревога. За ридну нэньку — Украину! — На самом деле Тарас Лиходей прекрасно понимал, что вовсе не из идеологических соображений предал своих товарищей по оружию и совратил на эту подлость остальных моряков, а за будущую безбедную жизнь и кровавые «баксы». Но ему нужно было хоть какое-то оправдание собственной подлости, низости и паскудству.

Фрегат был готов к бою, но мог ли он противостоять мощи тяжелых кораблей? Однозначный ответ — нет. Модернизация, кроме установки противокорабельного комплекса Х-35 «Уран», заключалась в замене двух кормовых шестиствольных пушек АК-630М одним боевым модулем «Кортик» ближнего рубежа обороны. Он состоял из двух шестиствольных 30-миллиметровых «скорострелок» и двух четырехконтейнерных пусковых установок зенитных управляемых ракет 9М311. В дополнение к этому на корабле оставались носовая 100-миллиметровая орудийная установка и два трехтрубных торпедных аппарата. Противолодочное вооружение состояло из реактивного бомбомета РБУ-6000. В ангаре на корме базировался вертолет Ка-27, но он не мог помочь в атаке, так как не имел радиолокатора, да и выпускать его в одиночку ночью означало обречь на неминуемую гибель.

Одного носового ЗРК «Оса-МА» и кормового «Кортика» было явно недостаточно, чтобы уберечь «Гетмана Сагайдачного» от атаки с воздуха или противокорабельных ракет «Обсидиан», «Гранит» или «Москит», которыми были вооружены корабли, составляющие ядро ракетного флота. А ведь на Черном море базировался целый «москитный флот» малых ракетных кораблей на воздушной подушке «Бора», «Самум» и «Хиус», ракетных катеров и экранопланов «Лунь».